был профессиональным артистом с хорошо поставленным голосом; а, кроме того, обладал познаниями эриксоновского гипноза на уровне, превышающем начальный.

Позже мы объясним, что произошло. А пока, забегая вперед, скажем, что это было наведением порчи в виде отпугивания. Однако порчей можно не только отпугнуть…

Теперь следующий пример.

* * *

Это произошло тогда, когда я учился на первом курсе университета. Мы жили в общежитии. В комнате жил еще мой друг, с которым мы учились в одном классе, а затем вместе поступили в университет. Парень он был довольно спортивный, увлекался боксом, и в принципе ничего не боялся.

Однажды вечером он пришел сам не свой. Если бы у него были синяки, я бы подумал, что он опять нарвался на приключения на улице. Водилось за ним такое. Любил испытывать судьбу и встревать в разные истории. Но здесь было иное. Вот что он рассказал.

Шел он по городу, уже темнело. На центральной улице к нему обратилась молодая цыганка с маленьким ребенком на руках. Как обычно: “Эй, молодой, красивый, дай копеечку для ребенка”. Ну, неужели молодой здоровый парень и пожалеет копеечку для ребенка! “Эй, стой, спасибо тебе за доброту. Я за это тебе погадаю. Все про тебя знаю. Все скажу”.

Стало интересно. Да и торопиться, вроде, некуда. “Хочешь, скажу, как тебя зовут? Тебя зовут Володя. Так?” Машинально он ответил: “Так”. “Ну вот, видишь, все знаю, давай погадаю. Но надо беленькую монетку”. Ладно, двадцать копеек — не деньги, и, кажется, она деньги и не просит.

“Вот, ты положи деньги на ладонь, только завернуть надо в бумажку”. “В какую бумажку?” “Можно в рубль, можно в три, или… в десять”. На десять рублей в то время студенту можно было спокойно жить несколько дней. Сам не зная, зачем, он достал пять рублей, завернул монету. Цыганка продолжала что-то говорить, и вроде бы ни о чем, но интересно, а главное — так складно. Вдруг он увидел, что на ладони ничего нет. “Положи еще и в две бумажки заверни”. Но тут — то ли испугался, то ли прижимистость взяла верх — мой друг попытался уйти. И вдруг вслед, по его словам, “как ножом”: “Не уходи, парализован будешь!”.

Как добрался до общежития, он не помнил. Через час он совсем “расписался”. Лежал на кровати, стонал, говорил, что ломит спину, что не чувствует рук и ног. Весь побледнел, на лице выступил пот, тело била дрожь.

И тут меня осенило: “Серега, а ты с каких пор Володей стал?”. “Чего?”. И тут до него стало доходить. “Она тебя как назвала, Володей?”. “Ну”. “Так, значит, ничего она не умеет”. Друг, кажется, забыл, что минуту назад уже умирал. “А ведь точно. Но почему же мне тогда так плохо?”. “Может, в столовой что-то несвежее съел”. Через день он уже носился по комнате, ведя “бой с тенью” и боксируя пятикилограммовыми гантелями.

Это был первый реальный случай, когда я познакомился с “наведением порчи”. И тогда же случайно нашел способ “снять” ее. Правда, я иногда думаю, а что было бы, если бы цыганка угадала имя?..

Краткий анализ позволяет понять, что мой друг был введен в состояние транса путем забалтывания. Когда же он попытался уйти, был проведен типичный разрыв шаблона. Фраза не была плохой и сильной по звучанию (позже мы поясним, что это такое), однако не окончившийся транс и разрыв шаблона усилили ее воздействие. Семантика (смысл) фразы, таким образом, оказалась намного сильнее ее фонетического значения.

Спасти друга мне удалось, главным образом, использовав ошибку цыганки (назвала не то имя) и заронив недоверие к ее возможностям. Давая вполне рациональное объяснение ухудшению самочувствия (“в столовой что-то несвежее съел”), я дал другу возможность все поставить на свои места. Однако снять таким образом порчу можно крайне редко.

В данном случае было уже не отпугивание, а пожелание конкретного вреда. Нужная фраза, сказанная в нужный момент, приводит к очень плохим последствиям.

Какие же виды порчи можно выделить?

* * *

Виды порчи

“Рана от копья заживет, рана от языка не заживет”.

Казахская пословица

Условно порчу можно разделить на несколько основных направлений:

·     фразы, направленные на отпугивание;

·     фразы, направленные на запугивание;

·     фразы, направленные на пожелание вреда в общем виде;

·     фразы, направленные на пожелание конкретного вреда (например, определенной болезни).

(Особняком стоит и не попадает под данную классификацию порча любовная, и о ней мы тоже расскажем, только чуть позднее).

Исходя из данного условного разделения видов порчи, можно более подробно проанализировать их.

Фразы, направленные на отпугивание.

Это довольно короткие фразы, в пределах одного, максимум двух предложений. Цель фразы — создать кратковременное замешательство у агрессора и получить преимущество для разрешения конфликта путем нанесения ему упреждающего удара (как минимум) или ухода (как максимум).

Например, прекрасно зарекомендовавшей себя отпугивающей фразой для пристающей к вам на улице цыганки является фраза: “Как муж?”. Фонетически фраза является страшной. Если добавить к этому и семантическое (смысловое) содержание фразы (как правило, у цыганок плохие отношения с мужьями), то фраза моментально “выбивает из колеи”.

Если вы не ушли сразу и приставание продолжается, можно добавить к этому фразу: “Все бьет?”

Фонетически и семантически обе фразы способствуют сильному замешательству, что дает возможность быстрого ухода от конфликта.

Данные фразы, разработанные эмпирически, неоднократно проверялись на практике и нами, и нашими знакомыми. Даже без учета добавочных моментов, связанных с темпом, интонацией, громкостью речи и т. п. (паравербальных), фразы действуют безукоризненно.

Для отпугивания хулигана на улице прекрасно себя зарекомендовали фразы типа: “Шуруй уж прямо, меня мусора уже жмут”. Или: “Слышь, можешь идти, куда шел или стоять, где стоишь”. Вариант: “Слышь, можешь стоять, куда шел или идти, где стоишь”.

После таких фраз лучше всего быстро скрываться или, в крайнем случае, сильно бить ногой в промежность. В любом случае — преимущество за вами, так как хулиган в замешательстве.

Для того чтобы осадить несправедливо обвиняющего вас, прекрасно действует фраза: “Я намного хуже”.

Для отпугивания хамски настроенного посетителя подходят, например, варианты фразы:

“Я уже забыл Ваше хамство, будьте рады, проваливайте, в другой раз разорву”;

“Я уже забыл Ваше хамство, но в другой раз разорву”;

“Будьте рады, проваливайте, в другой раз разорву”.

Безукоризненно действует фраза “Накажу, страшно накажу, шуруй от греха”.

Довольно действенны фразы:

“В Вашем распоряжении еще сорок шесть секунд”;

“Что еще скажете перед уходом, я слушаю”;

“Скажите, какова цель вашего прихода?”;

“Еще слово — и сожаления замучат”;

“Вы уже уходите или мне вас нужно дослушать?*;

“Цель вашего прихода — поругаться”!”;

“Может, все же уйдешь?”;

“Ваши возможности наживать враждебность непостижимы”.

В этих случаях наиболее целесообразным после произнесения фразы является разрыв общения. Идеальный вариант — быстро удалится. Если вы не на улице рядом с хулиганом, то можно резко отвернуться.

Фразы, направленные на запугивание.
Воздействие фразы более длительное. Цель состоит в том, чтобы запугиваемый в дальнейшем вас боялся. Как правило, после таких фраз человек боится вас и избегает с вами встреч. Классическими фразами подобного вида являются:

“А я совершенно хорошо порчу навожу. Уж дождешься”;

“Зато я хорошо порчу навожу”;

“За хамство накажу”;

“Между прочим, я хорошо порчу навожу”;

“Накажу, страшно накажу, чувствуете дрожь?”;

“Порчей уничтожу ваше прошлое и будущее”;

“Жабры разорву”.

Сами по себе, по смыслу, фразы не предполагают пожелание вреда. Однако фонетически они являются довольно страшными. Естественно, что действие значительно усиливается, если угроза порчи адресуется человеку, который хотя бы в общих чертах понимает, что такое “порча”.

Фразы, направленные на пожелание вреда в общем виде.

Это фразы типа: “Ужасом жилы заморожу”; “Заживо разложишься”; “Живо с грыжи почернеешь”;

“Жаром мозги разжижу”;

“Черви сожрут”.

Это могут быть комбинации подобных фраз, например речитатив: “А за хамство накажу. Страх и ужас навожу. Живо с грыжи почернеешь. Черви заживо сожрут”.

Данный речитатив, являясь фонетически страшным и сильным, направлен на жесткое кодирование. Действие его сравнимо с ударом оглоблей по голове. Также хорошо зарекомендовали себя фразы:

“Может есть желание получить отвращение к сущему, можно”;

“Увидишь, что ужас в жилах заморожу, будешь как почерневшая головешка”;

“Лишь хорошо покаявшись, порчу снимешь и да убоишься мщения Божественного”;

“Страшные мучения получишь”;

“В почерневшую головешку превратишься”;

“Почувствуй час Божественного мщения”.

Данные фразы, будучи страшными по звучанию, легко запоминаются и заставляют людей любую беду, либо любое ухудшение здоровья соотносить с запомнившейся фразой. Здоровый человек в результате получает невроз, а невротик усугубляет то, что уже имеет.

Фразы, направленные на пожелание конкретного вреда.

Это фразы типа:

“Может, есть желание ощутить жар в животе? Это можно”;

“Живот вспучится и грыжа получится”;

“Раздражение кожи заработаешь”;

“Глаза раздерешь”;

“Уж зачешешься, чушка вшивая, кожа рожи уже паршивая”;

“Паразитом заражу”;

“Раз орешь — грыжу наживешь”;

и т. п.

Подобные фразы способствуют формированию психосоматических расстройств, особенно кожных заболеваний типа экземы.

* * *

Как это звучит?

“У кого дурной язык, тот сеет тревогу”.

Каракалпакская пословица

Как должна звучать классическая формула порчи с учетом фоносемантики? Общее правило: фраза должна быть свистяще-шипяще-рычаще-жужжащей. Что это значит?

Как уже говорилось, каждый звук на подсознательном уровне воспринимается по-разному. Он может восприниматься, как плохой или хороший, как красивый или отталкивающий, как добрый или злой.

В разных языках фоносемантика различна. Например, в польском языке, в котором шипящие звуки преобладают, фраза, основанная на таких звуках, вовсе не будет страшной. Поэтому то, о чем мы говорим, характерно именно для русского языка.

Существующие компьютерные экспертные нейролингвистические программы оценивают звуки, исходя из разных параметров. Некоторые параметры в программе “Диатон\Диаскан” и в программе “ВААЛ” схожи, некоторые нет, однако суть оценки звука, слова, фразы при этом, в принципе, не меняется.

Когда мы подходили к вопросу о составлении искусственных формул порчи, мы брали за основу несколько параметров. Именно такие параметры имеются в порче “народной”, “бытовой” и, особенно “цыганской” (где они порой бывают доведены до совершенства). Главные параметры для звуков, преобладающих в формуле порчи, таковы:

·     плохой;

·     злой;

·     страшный;

·     сильный.

Причем “страшные” звуки в формуле порчи должны быть обязательно. Если при этом формула еще по звучанию и сильная, то она имеет ярко выраженные суггестивные (внушающие) свойства.

·     Страшными и злыми являются звуки: “ф”, “х”, “ш”, “щ”.

·     Страшными, но не злыми являются звуки: “п”, “к”, “у”.

·     Страшными, злыми и одновременно сильными являются звуки: “ж”, “з”, “р”.

·     Страшным, сильным, но не злым является звук “ы”.

·     Не страшными, но злыми являются звуки: “г”, “с”, “ц”.

Параметр “плохой” при этом можно особо во внимание не брать, так как слово или фраза страшная, злая (и, желательно, сильная) оцениваться подсознанием все равно будет, скорее всего, как плохая.

Таким образом, формула порчи должна обязательно содержать звуки “страшные”. Зачем? Во-первых, ни для кого не секрет, что порчей пугают. А во-вторых? Дело в том, что страшное лучше всего запоминается. Это уже закон человеческой психики. А цель порчи как раз и состоит в том, чтобы вызвать невротическое состояние — состояние, в котором человек “зацикливается” на нашей угрозе.

Злое тоже запоминается хорошо. Поэтому не страшные, но злые звуки тоже будут здесь уместны. (Вспомните как готовились к атаке бойцы штрафбатов: “Гу-га! Гу-га!”. Этот злой и сильный по звучанию крик возбуждает очень сильную злость). Ну и, наконец, если звуки сильные, то это способствует тому, что усиливается суггестивное (внушающее) воздействие. Правило здесь такое: желаете, чтобы формула порчи действовала наверняка — обязательно вставляйте в нее слова с обилием “ж”, “з”, “р”.

Слова и фразы, составленные таким образом, что в них преобладают (а точнее, значительно превышают средний показатель) страшные звуки, являются словами и фразами “жесткого кодирования”, то есть, фразами и словами, которые могут надолго засесть в голове. Известная всем, бессмысленная по сути, рекламная фраза “жаропонижающий жаждоутолитель” — это одна из попыток провести такое жесткое кодирование. Фраза страшная по звучанию, но не сильная. Тем не менее эффект запоминания достигается и за счет звучания, и за счет многократного повторения в рекламных роликах. Поскольку особой силы во фразе нет, можно предположить, что эффекта порчи наступать не должно. Очень надеемся, что практика не опровергнет здесь теорию, ведь в жизни бывает всякое.

Очень существенный момент. Надо заранее определиться, чего вы хотите.

Чтобы фраза запомнилась, она не обязательно должна быть страшной или злой. Она может быть по звучанию и доброй, и безопасной, главное — чтобы она была сильной. Но вот если вам надо навести порчу, то надо, чтобы помимо легкости в запоминании и угрожающего звучания, присутствовало еще и семантическое (смысловое) содержание. Это крайне важное условие.

Формула не должна быть просто набором звуков. Семантическое (смысловое) содержание должно соответствовать форме. То есть, оно должно быть тоже угрожающим.

В то же время иногда полезно применять формулы, которые по содержанию вроде бы имеют характеристику вполне нейтральных или даже хороших, но вот звучание придает высказыванию явно негативную окраску. Особенно удобно это использовать в пропаганде и контрпропаганде.

Это особая тема и мы ее раскроем когда-нибудь отдельно. А пока просто ради примера. Как вы думаете, понравится ли на подсознательном уровне такой предвыборный лозунг: “Хороший человек заслуживает хорошей жизни. Улучшим нашу жизнь”? Смысл, безусловно, хороший. Но фоносемантически эта фраза плохая, отталкивающая, печальная, злая, страшная, низменная; поэтому вызывает отвращение. В том числе и к тому, кто ее произнес. И слушатель, между прочим, далеко не всегда сознательно будет отдавать себе в этом отчет.

Будем считать, что мы с вами договорились: по смыслу классическая формула порчи должна пугать. Если этим пренебречь, то фраза может стать запоминающейся, но не более (типа шлягера-однодневки: “Жу-жу-жу, жу-жу-жу, я, как пчелка, кружу…”). Для подсознания это звучит страшно, но смысл слишком абстрактен, чтобы говорить о нанесении вреда такой фразой. Какое-то время она “повертится в голове” — ну и что? Как пришло, так и уйдет.

Но сравните: “Жилы вырву!” — этим можно отпугнуть. Или: “Рожу жутко раздерешь!” Или: “Мозги разжижу!” — тоже эффект дает весьма приличный.

Или такая убойная формула (угроза-проклятие):

“Страшно жаром погляжу —

Жилы в глазах завяжу.

Скажу жутко, скажу:

Знай же — размозжу!”

Или вот тоже вполне приличное проклятие (это пожелание вреда, основанное на жестком кодировании, по сути, является мощной самореализующейся программой):

“Слышишь хорошо зараз?

Жаром выжжет страшным глаз.

Знай же — слезет жутко кожа,

Увидишь жаром сожженную рожу”.

* * *

О том, как воспринимаются соответствующие фонетические конструкции, или формулы, неподготовленным к тому человеком — при тщательно отработанном невербальном поведении того, кто эти формулы произносит — хорошо написал Н. В. Гоголь в повести “Вий”, фрагмент из которой мы и процитируем. Вспомните, как философ Хома Брут второй раз служит заупокойную службу по панночке:

“… Труп уже стоял перед ним на самой черте и вперил на него мертвые, позеленевшие глаза. Бурсак содрогнулся, и холод чувствительно пробежал по всем его жилам. Потупив очи в книгу, стал он читать громче свои молитвы и заклятья и слышал, как труп опять ударил зубами и замахал руками, желая схватить его. Но, покосивши слегка одним глазом, увидел он, что труп не там ловил его, где стоял он, и, как видно, не мог видеть его. Глухо стала ворчать она и начала выговаривать мертвыми устами страшные слова; хрипло всхлипывали они, как клокотание кипящей смолы. Что значили они, того бы не мог сказать он, но что-то страшное в них заключалось. Философ в страхе понял, что она творила заклинания.

Ветер пошел по церкви от слов, и послышался шум, как бы от множества летящих крыл. Он слышал, как бились крыльями в стекла церковных окон и в железные рамы, как царапали с визгом когтями по железу и как несметная сила громила в двери и хотела вломиться. Сильно у него билось во все время сердце; зажмурив глаза, все читал он заклятья и молитвы. Наконец вдруг что-то засвистало вдали: это был отдаленный крик петуха. Изнуренный философ остановился и отдохнул духом.

Вошедшие сменить философа нашли его едва жива. Он оперся спиною в стену и, выпучив глаза, глядел неподвижно на толкавших его козаков. Его почти вывели и должны были поддерживать во всю дорогу. Пришедши на панский двор, он встряхнулся и велел себе подать кварту горелки…”

Что же получается: если у вас есть готовая формула, то вы уже “вооружены и очень опасны”? Позвольте вас разочаровать. Не все так просто.

Формула порчи — оружие. А оружием надо владеть умело, в противном случае вреда будет больше для вас. Поэтому давайте пока поговорим не о формулах (о них продолжим после), а о том, как и когда эти формулы применять.

Часть III

ГИПНОТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ НАВОДЯЩЕГО ПОРЧУ: СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ

КОМПОНЕНТЫ ПОРЧИ

“Даже самый надежный презерватив дает гарантию в 98 %”.

Из газеты “Спид-Инфо”

Итак, для уверенного наведения порчи необходимы следующие компоненты оформления речи:

·     паравербальные (мимика, пантомимика, жестикуляция, положение тела в пространстве, взгляд и т. п.);

·     невербальные (интонация, громкость, темп речи, внятность, смысловые ударения и т. п.);

·     фоносемантика (оценка звучания фразы, восприятие звуков на уровне подсознания);

·     семантика (смысл сказанной фразы).

Если расположить эти компоненты по степени значимости, то получится следующее.

На первом месте, безусловно, паравербальные компоненты. В принципе, порчу можно навести почти любой фразой, если таковая произнесена (оформлена) соответствующим образом.

На втором месте — невербальные компоненты. Соответствующая невербалика может привести к сглазу даже без произнесения слов или формул.

На третьем месте — семантика. В любом случае, фраза должна или самостоятельно пугать субъекта, или будоражить его воображение, которое живо нарисует ему ужасные картины будущего.

И, наконец, на четвертом месте (только на четвертом!) — фоносемантика.

Порча надежно наводится, если задействованы все четыре компонента. Если хотя бы один из компонентов отсутствует, то существует риск, что все усилия по наведению порчи будут напрасными, а результат будет равен нулю. То есть, ваша формула может подействовать — а может, нет. И зависеть это будет от места, времени, особенностей вашего субъекта… и тысячи других условий.

Почти наверняка можно действовать, если правильно применены все компоненты. В этом случае можно говорить о том, о чем сказано в эпиграфе: эффект будет близок к 100 %. (Один-два процента оставим на всякие казуистические случайности).

Но если у вас в запасе есть хотя бы несколько отработанных вариантов наведения порчи, то степень неудачи сводится к нулю целым, ноль, ноль, ноль…

Один мой знакомый — большой шутник. Дослужившись до звания полковника милиции, он не только сохранил природное чувство юмора, но и развил его. Скажем, был такой случай. Идет он по улице, темно, навстречу группа парней. Как обычно: “Эй, мужик, дай закурить!” В общем, никакой фантазии. Резко сунув правую руку за отворот пальто, он рявкнул: “Щас дам! Иди сюда!”. Желание курить у парней резко пропало.

Фонетически фраза не являлась формулой наведения порчи. Здесь основную роль сыграло невербальное и паравербальное поведение: отработанный многолетней практикой жест, которым обычно выхватывают пистолет из наплечной кобуры; а также то, что фраза была произнесена отработанным “милицейским” тоном.

* * *

И все же, как и когда все то, о чем мы говорили в этой главе, надо применять?

Как это можно применить?

Наверное, самый простой и наиболее известный прием наведения порчи — это использование частицы “не” в сочетании с тем, что вы резко говорите что-то “под руку”.

Попробуйте, к примеру, неожиданно крикнуть человеку, который идет по скользкому льду: “Не упади!” Или внезапно и громко скажите: “Не порежься!” тому, кто что-то режет ножом. Все знают, насколько это опасно. Не зря в народе советуют: “Не говори под руку!”; “Не сглазь!”. (Хотя если быть точным, это не “сглаз”, а “порча”, однако суть дела от этого не меняется).

Описанный прием основан на том, что частица “не” воспринимается сознанием, но для подсознания она абсолютно ничего не значит. И если момент выбран удачно, если соблюдены паравербальные условия (оформление фразы), то вероятность того, что человек сделает именно то, что вы “не” советовали ему сделать, очень велика. Мозг воспринимает такое высказывание, как прямую команду, и программируется на ее выполнение. При этом вы лично вроде бы и ни при чем. Просто сказали “под руку”.

Частица “не” еще и обеспечивает вашу безопасность. Сказать стрелку, который целится куда-либо: “Промахнись!” — это одно. Но сказать ему: “Не промахнись!” — это совершенно другое. А результат выстрела, скорее всего, будет тем же самым.

Очень часто люди программируют своих близких на несчастье, желая на самом деле им добра. Человек уходит из дома, переступает порог, и вдруг слышит вслед: “Не упади по дороге!”. Или: “Не попади под машину!”. В момент разрыва шаблонного действия (то есть, действия, которое человек воспринимает как непрерывное; в данном случае — переступает порог) субъект впадает в замешательство и любую команду принимает буквально. Частицу “не” он отбрасывает, в результате остается пожелание несчастья.

Если мы не желаем кому-либо зла, то лучше сказать: “Будь осторожен”. В то же время, если цели у нас противоположные, то это можно использовать для наведения порчи. И обвинить вас в чем-то просто невозможно — ведь вы советовали “не” делать этого.

К разрыву шаблонных действий мы еще вернемся, а сейчас вспомните, пожалуйста, “Пример 2”. Цыганка произнесла формулу порчи, которая начиналась со слов “не уходи”. Однако человек поступил как раз иначе — он ушел (правда, как он добирался — даже не мог вспомнить). Для цыганки такие слова были, безусловно, профессиональным “проколом”. Для нее было бы лучше (и, конечно, хуже для субъекта воздействия), если бы она сказала: “Стой!” или: “Останься!”, а еще лучше: “Замри”.

Итак, в перечисленных простых случаях главное — правильно выбранный момент и соответствующее паравербальное поведение. А если же фраза к тому же обладает внушающими (суггестивными) свойствами; и особенно, если фонетически она направлена на жесткое кодирование, то эффект будет близок к 98 %.

Примеры формул, направленных на жесткое кодирование: “Не порежь ножом руку”; “Не выжги глаз”; “Не страшись, я не страшный”. Весьма вредоносная фраза для человека, поднимающего тяжесть: “Грыжу не наживи!”.

Теперь — немного подробнее о невербальном и паравербальном поведении (оформлении речи).

* * *

Взгляд

“Взглядом можно сказать все, а между тем от взгляда можно отречься, так как он не может быть повторен в точности”.

Стендаль

“Нет, у него не лживый взгляд, Его глаза не лгут. Они правдиво говорят, Что их владелец — плут”.

Роберт Берне

Можно провести один несложный и интересный эксперимент. Если вы часто встречаетесь на улице с одним и тем же незнакомым человеком, попробуйте при встрече, глядя на него, мысленно, про себя, здороваться с ним. Не надо ничего произносить вслух. Говорите “внутри себя”. Если вы будете так поступать примерно с неделю, то, скорее всего, он сам с вами поздоровается, причем вслух.

Можно дать этому разные объяснения: в зависимости от того, на что вы ориентируетесь. Кто-то объяснит это телепатией, кто-то — воздействием биополя, кто-то найдет иное мистическое объяснение. Поскольку мы успели договориться, что колдовства и паранормальных явлений нет, дадим материалистическое объяснение.

Здороваясь с кем-нибудь, мы говорим не только словами, но и своим телом. Помимо слов, мы здороваемся также невербально — телом, лицом, взглядом. И люди это прекрасно видят и чувствуют. Поэтому, даже не произнося ни слова, мы имеем возможность что-то сказать другим людям. Наша мимика, пантомимика, жесты чаще всего соответствуют нашим мыслям и нашему настроению — и люди на подсознательном уровне это улавливают. Можно делать это и на сознательном уровне, но для этого нужны знания и опыт. Один из авторов проводил вышеописанный эксперимент неоднократно. В результате теперь с ним здороваются люди, о которых он знает только то, что они живут в соседних домах.

Есть еще один удивительный момент — взгляд можно ощутить, даже когда прямо вы этот взгляд не видите. У некоторых людей опасных профессий (милиционеры, разведчики, воры, карточные шулеры и т. п.) есть способность ощущать пристальный взгляд, даже находясь к смотрящему спиной. Мы, правда, подозреваем, что здесь все же играет роль боковое зрение и интуиция.

А особенно развито ощущение чужого взгляда у маленьких детей. Попробуйте где-нибудь на остановке пристально (только не зло, чтобы не испугать) посмотреть на ребенка лет трех-четырех. Он почувствует ваш взгляд, даже если смотрит в другую сторону. И тогда он либо спрячется за маму, либо (если смелый) спросит: “А цево тебе надо?” Возможно, это объясняется тем, что дети этого возраста ближе к природе, и не утратили тех способностей по восприятию мира, которыми она их наделила (и которые впоследствии приходится иногда восстанавливать). Во всяком случае, многие ученые дают этому именно такое объяснение. Именно этим они, кстати, объясняют и большую восприимчивость у маленьких детей к сглазу, то есть к вредоносной информации, передаваемой невербально.

Ну, а если выражением лица и взглядом можно передавать информацию, то это значит, что можно передавать не просто информацию, а именно ту, которую вы хотите передать.

Применительно к нашей теме это значит, что можно научиться передавать другим свои мысли. И для этого есть два способа. Способ первый — действительно о чем-то думать, чтобы при этом все было у вас “написано на лице”. Способ второй — изобразить на лице то, что соответствует тем мыслям, которые вы хотели бы передать. То есть не думать так, но невербально притвориться, что думаете. Первый способ, безусловно, проще, хотя и в том, и в другом случае необходимы минимальные актерские навыки.

По поводу наведения порчи это означает, что вы должны быть конгруэнтным произносимой фразе: вы должны выглядеть злым, страшным, плохим, сильным. Выглядеть так, чтобы, глядя на вас, можно было испугаться вас и без слов. Так, чтобы ваш вид полностью соответствовал подготовленной фразе.